Искушение святого Эрнана*

author:  Anna Canić
0.0/5 | 0


*Глава 6 незавершенного романа "Дочери Софии".
(Часть I. Игерна)
--------------------
Священник трижды осенил себя крестом, и поднял, было, руку, чтобы отпугнуть меня таким же образом, но я его опередила, повторив знамение. Благоговейный страх застрял в гортани Эрнана, пригнув его к волнистой гриве лошади.
«Даже не думай кланяться.» Предупредила я. «Из нас двоих святой, - скорее, ты.»
Бретонец выпрямился, и в недоумении тряхнул кудрявой головой, накрытой капюшоном. Детская растерянность викария заставила меня впервые – за столетия – задорно рассмеяться.
«Я такая же, как ваши женщины. Ну, может быть, немного поумнее, и без первородного греха.»
Во взгляде Эрнана я прочитала свое имя... То есть, прозвище, к которому привыкнуть было трудно даже по прошествию тысячелетий.
Лилит.
«Ты угадал, но нет – легенды лгут. На мой характер жаловались многие, но я уж точно не исчадье ада. Может, спешишься? Пристойности никто не отменял.»
Священник поспешил слезть с лошади.
«Я полагаю, мне нет смысла представляться.» Произнес он несколько смущенно. «Ты ведь знаешь все.»
«Ну вот и познакомились!» Я развела руками. «А мое всезнание преувеличено не меньше моего бесславия.»
Бретонец улыбнулся, и, на миг задумавшись, парировал.
«Но, разве, Соломон писал не о тебе?»
Его наивность и сообразительность невольно возродили в моей памяти далекий образ моего единственного друга – Тигеллина. Он был смел не по годам, и предан мне гораздо больше, чем обязывала должность, но неверие и жажда мести погубили его душу сорока годами после моей смерти. Второй смерти. Возмужавший в гордом и порочном Риме, переживший испытание изгнанием и царской милостью, Софроний Тигеллин, увы, не сохранил той чистоты и искренности сердца, о которой мне напомнил Эрнан из Алета. Многие мои соратники, не справившись с отчаянием или ублаготворением, нашли свою погибель. Корбулон, Агриппа и Петроний... Если бы они в себе имели хоть немного веры этого священника, их имена не поглотила бы геенна.
«То, что мы видим в других – наше собственное отражение.» Ответила я. «Соломон был пророком, судьей и правителем, избранным Богом. Он знал сокровенные тайны Вселенной, и связывал духов, но вовсе не мудрость открыла ему мою душу, а доброе сердце. Рожденный в любви, он познал высоту милосердия, и навсегда отверг двуличие. Меня ведь осудили люди, а не Бог, но Соломон, наверное, слегка перехвалил...»
«Не думаю.» Возразил Эрнан. «Бог не ошибается, диктуя Свою волю праведникам.»
«Да.» Кивнула я. «Но даже Мудрость иногда делает глупости.»
«Как и все мы.» Вздохнул мой собеседник. «Главное, их вовремя исправить.»
«Вот поэтому я здесь.» Улыбка, наконец, исчезла с моего лица. «Нам нужно торопиться – ночь уже сменила третью стражу.»
Эрнан посмотрел на небо. Темные, густые облака нависли над вершинами холмов. Тимея называла время между песней соловья и криком жаворонка «часом Волка», а Аврелиан Амвросий, управляя судном, жаловался, что ему не спится в «час Быка», когда и у гуляк слипаются глаза. Что принесет ему рассвет? Сумеет ли его нездешняя знакомая помочь ему, случись им встретить темных слуг Богини? Беглый и бесстрастный взгляд священника остановился на размытых контурах хитона спутницы. Где он мог видеть этот образ раньше? Может быть, на римской фреске в Сомерсете?
«Ты ведь возвращаешься не только ради этого.» Предположил бретонец, различив во мне вторую суть. «Нечто земное не дает твоей душе покоя.»
Каждое из этих слов входило в мою душу, словно острие меча, пронзившее когда-то мою плоть.
«Пусть мой покой тебя не беспокоит.» Резко выдохнула я. «Давай-ка лучше потолкуем об Игерне, дочери Верховной жрицы...»
Конь священника испуганно заржал.
«Похоже, он тебя боится.» Усмехнулся Эрнан, попытавшись взять дар Авалона под уздцы. Животное ударило копытами о каменный валун, отказываясь подчиниться. Ну конечно.
«Ах ты, конь троянский!» Я брезгливо отмахнулась, и кивнула собеседнику. «Ты – отойди. Побереги немного силы.»
Эрнан, угадав мои намерения, повернул к раскидистому дубу; я же медленно направилась к взъерошенному иноходцу. Мутные глаза под натиском моего взгляда, начали искать священника.
«Проваливай туда, откуда прибыл!» Крикнула я. «А не то и в вашу ночь я тебя так отколошмачу, что Ноема прослезится!»
Вороной из Авалона подскочил на месте, расколов одним ударом глыбу, и исчез среди холмов. Пыль из-под его копыт вздымалась до верхушек сосен.
«Как же я не понял раньше?» Спросил Эрнан, наконец, прокашлявшись. «Выходит, Вивиан взялась за старое.»
Я молча позвала его продолжить путь. Когда пурпурная заря уже вставала над рекой, мой спутник недовольно заворчал.
«Тебе легко – пешком хоть до Константинополя... А я ведь – во плоти!»
«Ну ничего,» Замедлила я шаг. «Апостолы верхом не ездили.»
Услышав собственные речи, Эрнан разозлился еще больше.
«Думаю, мне стоит поблагодарить тебя, и попрощаться.» Он устало показал на небо. «Вот, уже светает, а я цел и невредим.»
«Не будь таким самоуверенным.» Я покачала головой. «В церквях еще не начинали петь.»
Бретонец приостановился.
«Почему, вообще, я должен тебе верить?» Заявил он с неожиданной досадой. «О тебе же нет ни слова в Книге Бытия!»
Действительно, ни слова. Когда зло не в силах одолеть Софию, тотчас же зовет людей на помощь. Дети Евы знают игры, правила которых слишком уж витиеваты для простой и незамысловатой Мудрости. Что говорить? Они твердят, что знают вкус запретного плода, а я понятия об этом не имею.
«Даже Соломон и его песни не должны меня смущать!» Щеки священника побагровели. «Он сравнивал с тобой царицу Савскую, которая была язычницей, и помутила его разум!»
О мужчины! Вы зовете женский род непостоянным, но и ваша благосклонность – под стать ветру. Даже созданный по моему желанию не стал искать меня в потустороннем мире.
«Я твой разум не мутила бы ни за... конец моих мучений на земле!» Воскликнула я. «Хочешь идти сам – счастливого пути!»
«Вот так-то лучше!» Он наморщил лоб, и повернул налево по тропе. Решив, что, наконец, избавился от странной спутницы, бретонец ощутил тоску и сожаление. На горизонте очертания реки Тамар казались темно-алыми, без тени золотого блеска солнца. Где-то вдалеке закаркал ворон. Зарево над водами все больше походило на туман, а воздух становился холоднее. Зябкое дыхание Самайна проникало глубоко под кожу путника, не позволяя согреть рук дыханием. Священник потянулся за мешком с припасами, и ужаснулся, вспомнив, что они остались на спине у злополучной лошади.
«Хороша Мудрость!» Вознегодовал он снова. «И поможет, и погубит!»
Он напоминал мне Тигеллина, или моего незрело-царственного брата? Как бы ни было, я не могла сердиться на священника – их искушения намного тяжелее наших.
Розовая дымка вдоль крутого берега, казалось, двинулась ему навстречу. Натянув на лоб холодный капюшон, Эрнан упрямо зашагал еще быстрее. Когда дымка полностью сомкнулась за его плечами, холод начал отступать, а вместе с ним и страх. В его сознании возникли очертания дворца в Лондинии, и короля Амвросия, зовущего его, теперь епископа, на пир по случаю победы.
«Я достоин этого!» Подумал вслух. «Мне нет и тридцати пяти, но мои подвиги не снились ни Макловию!»
«Достоин!» Эхом отозвался женский голос в глубине тумана.
Эрнан оглянулся, и прижмурился, пытаясь рассмотреть неясный силуэт, идущий вдоль воды.
«Сюда!» Видение, взмахнув руками, протянуло их к нему. «Мой сын!»
Мужчина вздрогнул. Изнуряющий озноб в его груди внезапно уступил легкому жару. Голос незнакомки вызывал тоску и беспокойство, но ее изящный силуэт звал за собой. Не чувствуя под онемевшими ногами мерзлые речные камни, Эрнан ступил в воду. Кто в нем повиновался эху – мальчик, выросший без материнского тепла, или напрасно возгордившийся монах?
Создание из мглы было заметно ниже его ростом, со стальной осанкой и тяжелым водопадом смоляных волос. Чем ближе подходил он к ней, тем дальше от него казалась женщина, а ее голос принимал холодный, жестяной оттенок.
«Стой!!!» Вопль позади него заставил Эрнана очнуться. «Немедленно иди назад, если не хочешь умереть!»
Как пораженный громом, молодой мужчина ощутил себя по пояс в ледяной воде, и, растерявшись, закричал.
«София!»
Негодуя, женщина из мглы рванула прямо на него, стараясь ухватить его в сеть ледяных до боли брызг.
«Он мой!!!» Взревела, искажая голос до границ людского разума. «Сегодня – моя ночь, и вся эта земля – моя!»
«Земля твоя – лишь до поры, а ночь уже прошла.» Напомнила ей я. Сквозь пелену тумана, точно стрелы, пробивались лучи солнца. Наконец, придя в себя, бретонец спешно снял с себя наперсный крест, и вытянул навстречу водяному вихрю руку.
«Именем Христа..!»
Ноема разразилась сотней адских голосов, и скрылась в тающем тумане.
«Ты выйдешь из реки, или тебя тащить?» Спросила я.
Священник усмехнулся, и, стуча зубами, выбежал на берег. Мокрый до последней нитки, он, потупив взор, пробормотал: «спасибо» и «прости меня».
Осенний день уже вступал в свои права, и обещал быть ясным и на редкость теплым. За аркадами из опадающей листвы дымились трубы круглых хижин. Эрнан был спасен.
«Ты не пойдешь со мной в Лондиний?» Спросил он несколько наивно.
«Для чего?» Я отмахнулась. «Ты уже не в первый раз послал Ноему в бездну – больше нападать она не будет. Ну, по крайней мере, не на Божьего слугу.»
«Игерна!» Вспомнил он о крестнице. «Она осталась в замке Тинтагель, с этой... заблудшей герцогиней!»
«Нелегко придется ей.» Пожала я плечами, но заметив боль в его глазах, продолжила. «Но ты не бойся – я же не без дела по земле хожу.»
«София, помоги ей.» Прошептал с надеждой Эрнан. «Мне нельзя привязываться ни к чему земному, но Игерну я люблю как дочь.»
А кто поможет мне, Софии, первой женщине на свете? Той, что никогда не сможет оторваться от земли, и отказаться от любви даже за гранью смерти?
Я безмолвно показала ему в сторону охотничьего домика. В низинах становилось людно. Проводив бретонца взглядом, та, чье имя на Востоке значит «ночь», поспешно скрылась под шатром вечнозеленой ивы.
Потерпи, Игерна. Я приду к тебе, когда ты будешь к этому готова.
------------------
Плоешти, 2021.



 
COMMENTS


Mój świeżutki artykuł ;)

https://mojaprzestrzenkultury.pl/archiwa/3495
26.03.2022,  Anna Canić